Год назад Россия предложила партнерам по «большой восьмерке» обсудить проблемы глобальной энергетической безопасности. Будет ли открывающийся на этой неделе саммит способствовать укреплению безопасности обеспечения человечества энергией?

Единого понимания, что же означает термин «энергетическая безопасность», человечество так и не выработало. Однако термин термином, а реальные проблемы глобального дисбаланса в распределении энергетических ресурсов по планете становятся весьма непростыми: 75% мировых запасов нефти и газа (которые продолжают доминировать в мировой энергетической корзине, составляя примерно 60% в глобальном потреблении первичных энергоресурсов, причем нефть является практически безальтернативным источником энергии на транспорте) контролирует дюжина стран, производящих чуть более 5% мирового ВВП (ОПЕК и Россия), тогда как страны, на долю которых приходится более 75% мирового ВВП, контролируют лишь 10% нефтегазовых ресурсов (США, Европа, Китай, Индия, Япония), и их собственные запасы убывают. Этот дисбаланс, если не найти цивилизованный способ его преодоления, в будущем грозит серьезным противостоянием и конфликтами.

Проблема в том, что правительства ресурсно богатых стран в основном предпочитают не допускать международные нефтегазовые корпорации к разработке своих ресурсов, отдавая приоритет национальным компаниям, как правило подконтрольным правительствам своих стран. Это мотивируется необходимостью приоритетного использования ресурсных богатств в национальных интересах. Мировые ресурсы нефти в основном доступны для национальных нефтегазовых компаний стран-производителей.

Постановка вопроса в принципе справедливая, однако она порождает у ресурсно зависимых стран серьезные сомнения в том, что национальные нефтегазовые компании стран -- производителей углеводородов смогут справиться с задачей обеспечения растущего мирового спроса на углеводороды. Они могут столкнуться с недостатком опыта, технологий, капитала (в условиях, когда значительная часть доходов этих компаний изымается государствами на бюджетные нужды, и такое возможно), производственной и управленческой эффективности. Просто не захотеть, наконец. Всем известен пример Саудовской Аравии, руководство которой в последние годы настойчиво заявляет, что не собирается прилагать какие-то особые усилия для наращивания инвестиций в добычу нефти, невзирая на прогнозы резкого роста мирового спроса на нефть в будущем.

Собственно, именно это в последнее время и порождает неуверенность у торговцев нефтью на мировых биржах, «разогревших» мировые нефтяные цены до устойчивых 60--70 долл. за баррель, невзирая на то что мировое предложение нефти пока достаточно и сумело справиться с довольно серьезным ростом спроса в последние годы. Будут ли добывающие страны достаточно инвестировать в развитие нефте- и газодобычи? Не станут ли производители углеводородов использовать фактор концентрации ресурсов в политических целях, как это однажды уже произошло с арабским нефтяным эмбарго 1970-х годов? Тем более что тревожные сигналы такого рода доносятся то от президента Венесуэлы Хуго Чавеса, то из Ирана, то в связи с российскими действиями по отключению газа Украине в первые дни 2006 года.

Пока таких системных гарантий никто из стран -- производителей нефти и газа мировому сообществу не дает. Кто-то, как Саудовская Аравия, явно капризничает, пытаясь обусловить инвестиции в увеличение добычи нефти какими-то специальными гарантиями того, что цены не рухнут, а в ряде стран (Венесуэла и Россия) национальные компании часто просто не в состоянии их разрабатывать из-за своей неэффективности и чересчур краткосрочных мотиваций.

В результате каждая из стран-импортеров «выкручивается» по-своему, в том числе и устанавливая двусторонние связи с сомнительными режимами, богатыми нефтью и газом: Европа и Китай соревнуются в борьбе за иранские энергоресурсы, в прошлом году китайские власти пригрозили наложить вето на резолюцию Совета Безопасности ООН по Дарфуру, предусматривающую возможность введения против Судана экономических санкций за нарушения прав человека, потому что Китай имеет интересы в области нефтедобычи в Судане. Не безупречны и США, особенно в связи с иракской историей.

Однако путь сепаратных сговоров с богатыми углеводородами режимами -- очевидный тупик. Российское председательство в «восьмерке» представляло собой уникальный шанс перейти от системы индивидуального обеспечения энергетической безопасности к неким коллективным договоренностям, которые, с одной стороны, обеспечивали бы долгосрочные интересы стран -- производителей нефти и газа, в том числе их право на разработку национальных ресурсов силами прежде всего национальных нефтегазовых компаний (хотя автор не относится к числу поклонников такого способа разработки углеводородов в силу заведомо более низкой эффективности «национальных чемпионов»), а с другой -- предоставляли бы странам-импортерам некие системные гарантии того, что в будущем они будут обеспечены ресурсами и «ресурсная проблема» не станет препятствием для их развития.

Выход -- в создании понятных правил доступа международного бизнеса к энергетическим ресурсам государств, богатых нефтегазовыми запасами. Тогда ничего специально придумывать не потребуется -- международные корпорации смогут взять на себя наибольшую часть рисков падения цен, они же, как правило, являются наиболее опытными структурами с точки зрения работы с усложняющимися технологиями добычи нефти и газа и использования сложных инвестиционных механизмов. Они могут работать и на вторых ролях, отдавая приоритет национальным компаниям ресурсно богатых стран. Главное, чтобы ресурсы в результате политики «национальных интересов» десятка стран не оставались закрытыми для человечества.

Сможет ли Россия на саммите «восьмерки» объясниться по этим вопросам с международным сообществом? Пока что документы, подготовленные к саммиту, умалчивают о проблеме глобального ресурсного дисбаланса, ограничиваясь декларациями. Вряд ли понимания добавят и недавние действия российских властей, ограничивающих доступ иностранцев к нашим недрам и предлагающих Западу новую формулу «ресурсы в обмен на сбытовую монополию» вместо прежней «ресурсы в обмен на деньги», все эти годы щедро обеспечивавшей нас доходами от нефтегазового экспорта.

Неудивительно, что самым модным сейчас является строительство трубопроводов в обход России. Вряд ли многие рискнут утверждать, что за год российского председательства в «восьмерке» мир стал более энергетически безопасным.