Судебные тяжбы о выплате компенсаций бывшим заложникам Театрального центра на Дубровке и их родственникам начались вскоре после того, как последние пострадавшие от спецоперации вышли из больниц. Несмотря на то что правительство Москвы сразу же постаралось материально помочь освобожденным заложникам, суммы, выплачиваемые из бюджета показались выжившим и родственникам погибших недостаточными. К тому же в прессе стали появляться публикации о том, что большое количество жертв объясняется халатностью и нерасторопностью чиновников, отвечавших за организацию медицинской помощи на Дубровке.

Уже через месяц после освобождения заложников в суд на правительство Москвы подали 19-летняя Александра Рябцева и ее отец, потребовав компенсировать нанесенный им моральный и материальный ущерб. К семье Рябцевых присоединился Петр Сидоренко, сын которого Юрий погиб во время спецоперации. Претензии были выдвинуты на основании закона «О борьбе с терроризмом», из которого следует, что отвечать за нанесенный ущерб должны в том числе и власти того региона, где был совершен теракт.

Власти, похоже, поначалу были просто шокированы тем, что у спасенных есть претензии. Начальник Государственно-правового управления мэрии Геннадий Пономарев даже не смог сразу обозначить позицию правительства Москвы по этому вопросу. «Нам искренне жаль всех, кто пострадал от теракта на Дубровке, но материальные претензии бывших заложников мы будем внимательно изучать», -- сказал он. Однако настоящий эффект разорвавшейся бомбы произвели суммы, затребованные жертвами «Норд-Оста». Рябцевы оценили ущерб своего здоровья в 2 млн долл. Г-н Сидоренко оказался чуть скромнее и запросил 500 тыс. долл. в связи с утратой кормильца. Мэр Москвы Юрий Лужков, гордившийся высокими суммами материальной помощи, выплаченными в срочном порядке всем потерпевшим (100 тыс. руб. семьям погибших и 50 тыс. руб. тем, кто выжил), оказался полностью не готов к такому развитию событий.

Между тем «дело бывших заложников» очень быстро приобрело широкий общественный резонанс. Взявшийся представлять интересы пострадавших адвокат Игорь Трунов очень умело использовал интерес прессы и сумел обеспечить себе неплохую рекламу. Количество его клиентов множилось чуть ли не ежедневно, а иски в суды поступали еженедельно и целыми «пакетами» Процесс этот замедлился к концу января, когда в Тверском суде лежал уже 61 иск на общую сумму около 60 млн долларов.

Представители столичных властей даже начали паниковать. В частности, глава Мосгордумы Владимир Платонов выражал в начале года опасение по поводу того, что заложники могут своими исками подорвать городской бюджет-2003. Юристы же с интересом наблюдали за развитием событий, полагая, что рассмотрение этих исков разрешит комплекс проблем, связанных с оценкой морального и материального ущерба, установит реальную цену жизни и здоровья граждан. «Судебный процесс создаст прецедент, который позволит не только законодательно урегулировать все случаи компенсаций, но и разработать «адекватную шкалу» таких выплат», -- заявлял в январе заместитель председателя комиссии по правам человека при президенте РФ Вильям Смирнов.

Ни тем ни другим ожиданиям, правда, не было суждено сбыться. Судебные органы с самого начала заняли очень жесткую промосковскую позицию и методично отказывали по всем искам, в которых говорилось о моральной компенсации. При этом правительство Москвы продемонстрировало готовность работать с исками о материальном вреде. Самым показательным случаем стало дело Михаила Хомантовского. Департамент финансов города пошел на мировую и выплатил ему 50 тыс. руб. за поврежденную во время штурма здания машину «Мицубиси-Галант». Адвокаты потерпевших на Дубровке тут же подали ряд параллельных материальных исков и начали добиваться для своих клиентов выплат за утрату кормильца и компенсаций по инвалидности, полученной в ходе операции по освобождению заложников. Но суммы в этих делах фигурировали уже гораздо меньшие. Например, москвичке Ларисе Фроловой, у которой погиб сын, удалось «уговорить» московское правительство на ежемесячные выплаты для двух внуков по 1265 рублей каждому и для себя в размере 982 рублей.

Вал новых исков по утрате кормильца, поступивших за последние два-три месяца, заставил столичные власти вновь пересмотреть свои позиции. Департамент финансов стал активно бороться и с материальными претензиями. Москвичка Татьяна Карпова, потерявшая сына Александра, просила назначить трем членам ее семьи ежемесячные выплаты в размере 228 тыс. руб. Заявительница ссылалась на доходы, которые сын получал по контрактам с крупными фирмами. Однако юрист московского правительства урезал ее требования до 460 руб. в месяц, которые предстоит получать трем членам семьи погибшего, исходя из официального среднего заработка погибшего. Примерно вдвое были сокращены материальные претензии жительницы Подмосковья Зои Чернецовой, требовавшей изначально пенсию в размере 1875 руб. -- половину оклада погибшего сына. А недавно Москва оспорила самое успешное дело о защите прав заложников. Адвокату Татьяны Хазиевой, потерявшей мужа, удалось отсудить для своей подзащитной в начале июля достаточно большую ежемесячную пенсию: 5743 руб. для вдовы и столько же для несовершеннолетней дочери. Мосгорсуд пошел навстречу представителям городской власти и отправил 16 октября иск г-жи Хазиевой на повторное рассмотрение.