История об одном из самых старых домов Лонг-Айленда, где в середине 70-х погибла целая семья, а год спустя едва не сгинула еще одна, является классической городской легендой нового американского времени. Сначала свет увидела книга Джея Энсона, в которой вполне документально повествовалось о злоключениях неких Лутцев, имевших неосторожность приобрести дом, в котором годом ранее некто Рональд Дефео прикончил свое семейство, повинуясь неким «голосам». По горячим следам новоявленного бестселлера выпустили первый «Ужас Амитивиля». Впоследствии картина Стюарта Розенберга обзавелась аж семью продолжениями, большая часть из которых выходила сразу на видео и являла собой настоящий кинематографический шлак. К началу миллениума об этой истории все подзабыли, и даже появившийся в 2000 году документальный фильм, в котором делалась попытка приподнять завесу тайны над амитивильскими событиями и в котором интервьюировали самых настоящих, некиношных Лутцев, ажиотажа не вызвал.

Все изменилось совсем недавно, когда за подзабытую классику взялся Майкл Бэй. Красивый, в меру упитанный мужчина, более всего известный как постановщик дорогущих боевиков студии Джерри Брукхаймера («Плохие парни», «Армагеддон», «Перл-Харбор»). Но как ни странно, именно Бэй во многом ответствен за то, что в последнее время можно без смущения говорить о каком-никаком ренессансе жанра киноужасов. С его помощью в прошлом году свет увидел конгениальный ремейк «Техасской резни бензопилой», который можно смело поставить на одну ступеньку с оригиналом. Уважительное обращение с классикой, нетривиальные художественные решения, отсутствие в кармане постмодернистской фиги в духе недоброй памяти «Криков» Уэса Крейвена -- «Техасская резня» на самом деле удалась на славу, и признать это отказываются лишь совсем уж безнадежные снобы.

С «Ужасом Амитивиля» Бэй обошелся не хуже. Принцип ремейка остался тем же самым: за основу взята вроде бы реальная история, место и время действия остаются в неприкосновенности, в режиссерское кресло садится новичок, имеющий тем не менее вес в смежных областях (в «Резне» таковым оказался автор музыкальных видеофильмов Маркус Ниспел, в «Ужасе» -- рекламщик и клипмейкер Эндрю Дуглас, в фильмографии которого на тот момент был лишь независимый фильм «В поисках кривого Иисуса»). Рецепт и на этот раз сработал. По правде говоря, настоящий «Амитивиль» был картиной невеликих достоинств: в историю кино он вошел скорее как символ семидесятнического «семейного» хоррора, да еще, пожалуй, благодаря музыке Лало Шифрина, которая выдвигалась на соискание «Золотого глобуса» и «Оскара» (ни того ни другого, правда, не получила). В отличие от «Резни» он не стал безоговорочной, пусть и маргинальной, классикой -- но Бэй и компания относятся к нему ничуть не менее бережно, чем к техасскому макабру Тоба Хупера.

Помрачение семьи Лутцев происходит в течение 28 дней -- срок, который был не без успеха опробован на предыдущих владельцах особняка. Поначалу, даже узнав страшную правду, новый глава семьи Джордж Лутц (Райан Рейнольдс), не так давно женившийся на потерявшей мужа Кэти (Мелисса Джордж), матери троих детей, успокаивает своих домашних и себя самого максимой «Людей убивают другие люди, а не дома» -- но довольно скоро зеркала начинают отражать не только и не столько хозяев дома, видавшие виды штепсели сочатся кровью, в подвале грохочут невесть откуда взявшиеся орудия пыток, а в глазах мелькают кровавые девочки с пулевыми дырками в насупленных лобиках. Позже, когда сойдет с ума приглашенная няня, а призванный в помощь священник в панике сбежит из дома, атакованный тучей адских насекомых, все станет совсем плохо. Джордж потемнеет взором, переедет в подвал и уже не будет расставаться с топором.

Нашим зрителям, не знакомым с амитивильской мифологией, все это покажется просто очередной страшной -- на самом деле страшной -- историей с привидениями. Единственное, что может напугать отечественного киномана в отрыве от конкретной мистики, -- сходство старшего сына Лутца, Билли (Джесси Джеймс), с популярным некогда певцом Тынисом Мяги: сходство это заставляет задуматься о таких чудовищных смыслах происходящего на экране, что никакому Бэю и в голову бы никогда не пришли. Но в остальном -- безупречное, леденящее кровь зрелище, выходящее за рамки традиционного почтительного оммажа. Кажется, что именно с этого фильма начинается подлинная история Амитивиля в кино -- а все предыдущие попытки были не более чем генеральной репетицией.

Нынешнее поколение киноманов можно и нужно жалеть по многим причинам -- время великих премьер, способных перевернуть мировоззрение, по-видимому, прошло безвозвратно. Но хотя бы в одном мы способны сравниться со счастливчиками, чья молодость пришла на середину 70-х, -- у нового поколения существуют свои киноужасы, не уступающие золотому запасу тридцатилетней давности. На страшные фильмы снова имеет смысл ходить в кино -- как когда-то. А в планах Бэя тем временем -- ремейк легендарного «Попутчика».