Перовский суд Москвы вчера с третьей попытки приступил к рассмотрению скандального «дела химиков» -- в отношении руководителей столичной компании «Софэкс» Яны Яковлевой и Алексея Процкого. Они обвиняются сотрудниками Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН) в незаконном сбыте сильнодействующих веществ. По версии наркополицейских, «Софэкс» снабжал под видом оптовой торговли химическими веществами сырьем производителей наркотиков. Сами бизнесмены претензии ФСКН категорически отвергают, считая их полной несуразицей, и не раз заявляли, что преследовать их начали после того, как они отказались делиться прибылью с некоторыми полицейскими.

Суд уже два раза возвращал это дело в прокуратуру для исправления многочисленных ошибок в материалах обвинения, отмечая, что в них не указаны места, время и даже само существо якобы совершенных преступлений. Сдвинется ли процесс с мертвой точки с третьего раза, пока не известно. Однако теперь обвиняемые и их адвокаты намерены выдвигать контраргументы не только по конкретным претензиям наркополицейских, но и вообще о правомочности как такового применения ст. 234 УК РФ (незаконный оборот сильнодействующих или ядовитых веществ в целях сбыта), причем как в рамках данного дела, так и вообще в юридической практике.

Нет такого закона

Отбиваясь от необоснованных, по их мнению, обвинений в связях с наркомафией, химики невольно взглянули на проблему несколько шире границ своего уголовного дела и с удивлением обнаружили, что преступления, в каком их обвиняют -- по ст.234 УК, -- вообще быть не может. Оказалось, вернее, так было уже достаточно давно, но об этом просто никто не задумывался, что в нашей стране вообще нет легитимных списков сильнодействующих веществ. То есть на государственном, в том числе и законодательном, уровне не определено, какие же деяния относить к преступлениям данной категории. Соответственно, полагают химики, и судить их просто не за что. Теперь суду придется, видимо, разбираться не только с материалами конкретного уголовного дела, но еще и разрешать юридическую коллизию.

Скандальности этой ситуации добавляет и все еще действующая практика применения в России ст.234 УК. Такие дела обычно возбуждаются сотрудниками ФСКН, при этом они используют списки сильнодействующих веществ, составленные Постоянным комитетом по контролю за наркотиками (ПККН). Однако эта структура уже давно является по своему статусу организацией общественной -- факт этот известен, но на него до сих пор внимания не обращали. Однако именно в ходе «дела химиков» обвиняемые и их адвокаты пришли к выводу, что такая ситуация прямо нарушает Конституцию РФ, согласно которой права и свободы граждан могут быть ограничены только федеральным законом. В российских же законах, в том числе и в УК, никаких указаний на то, кто должен определить, что же такое сильнодействующие вещества, ничего не сказано. Более того, законодательно или даже на нормативном уровне не оговорен порядок легального (законного) оборота сильнодействующих веществ. А раз так, то не может существовать и незаконный оборот. Ведь незаконный оборот -- это тот, который нарушает правила законного.

Следуя же этой логике, от исхода именно дела «Софэкса» теперь будет зависеть судьба сотен или даже тысяч других людей, оказавшихся в подобной ситуации, а также репутация ФСКН. Ведь наркополицейские несколько лет применяли и продолжают активно применять ст. 234 УК, возбуждая по ней уголовные дела. Достаточно сказать, что только за первые три месяца 2007 года в суды было направлено почти 1200 уголовных дел, в которых фигурировала эта статья УК. Если же руководители «Софэкса» смогут доказать свою правоту, то по этим же основаниям реабилитации за незаконное преследование вполне могут потребовать и все остальные граждане, осужденные или обвиненные в незаконном обороте сильнодействующих веществ.

Эти страшные химики

Уголовное дело против двух руководителей «Софэкса» -- лишь часть эпопеи, которую ее участники именуют «делом химиков». Почти одновременно по всей стране, как это было в свое время с ветеринарами и врачами, которых полицейские обвиняли в сбыте сильнодействующих лекарств, которые те использовали в работе, был возбужден целый ряд аналогичных уголовных дел в отношении представителей фирм, занятых производством либо оптовой торговлей промышленными химикатами. Полицейские решили, что многие из них нарушают закон, поскольку не имели тех или иных лицензий. Обычно в вину им ставится отсутствие разрешений на занятие фармацевтической деятельностью или даже лицензий МЧС или пожарных на хранение опасных химикатов. Сами химики в ответ с возмущением отмечали, что наркополицейские занимаются откровенным передергиванием фактов, поскольку преследуемые бизнесмены к фармацевтической деятельности отношения не имели, а работали только с промышленными предприятиями, и для этого все разрешения и лицензии у них были. При этом все остальные похожие расследования проходили по схеме, опробованной на деле «Софэкса», поскольку оно оказалось самым масштабным и во многом прецедентным.

Уголовное дело в отношении руководителей «Софэкса» Яны Яковлевой и Алексея Процкого московское управление ФСКН возбудило в мае 2005 года, причем сами они поначалу об этом даже не подозревали. Подробности расследования бизнесмены узнали только лишь через год, летом 2006 года, когда оба были арестованы по обвинению в незаконном сбыте сильнодействующих веществ, незаконном предпринимательстве и отмывании денег (последние два пункта обвинения вытекали из первого -- раз действовали незаконно, значит, незаконно получали доходы и отмывали их).

Осенью 2006 года УФСКН официально объявило о разоблачении руководителей «Софэкса», которые, по версии следствия, еще с 1999 года систематически занимались незаконным сбытом вещества «этиловый эфир», не имея фармацевтической лицензии. При этом отмечалось, что фирма продавала этот химикат подставным фирмам по всей стране, которые в свою очередь снабжали им наркодельцов, изготовлявших из эфира сильнодействующий наркотик метадон. В самой фирме, как сообщалось, было изъято 8 тонн этилового эфира, из которого, как следовало из пресс-релиза УФСКН, «можно было изготовить около 1 т различных синтетических наркотиков, что составляет примерно 10 млн доз». Также оказалось, что выйти на «злодеев» из «Софэкса» удалось в ходе расследования другого дела -- некоего Шуликова, который производил дома метадон и продавал его потом школьникам и студентам. Сырье -- тот самый эфир, -- как утверждали полицейские, Шуликов купил как раз в «Софэксе».

Эфемерное дело

Свои возражения доводам полицейских сами арестованные и их адвокаты смогли сформулировать только к началу нынешнего года, когда они в преддверии передачи дела в суд начали знакомиться с материалами следствия. По их утверждениям, вся ранее изложенная версия ФСКН оказалась полным бредом, о чем они чуть позже, когда суд освободил их под подписку о невыезде, рассказали журналистам. Яна Яковлева и Алексей Процкий утверждают, что никакого Шуликова они никогда не знали, и фирма их этому гражданину этиловый эфир никогда не продавала, и в материалах уголовного дела про Шуликова речи не идет. Они также заявили, что дело грубо сфабриковано -- фармацевтической деятельностью их компания никогда не занималась, а специализируется на промышленных поставках химикатов, и их клиентами среди прочих являются многие крупнейшие химкомбинаты, МЧС и даже МГУ. Поэтому, как заявили бизнесмены, подтверждая это различными инструкциями и разъяснениями разных ведомств, лицензия на фармацевтическую деятельность их фирме не была нужна, да ее бы им никто и не дал, поскольку они этим не занимаются и не собираются. Все другие необходимые лицензии у них имеются -- почти от десятка ведомств, в том числе на работу с опасными химикатами и прекурсорами. (Прекурсоры --вещества, которые могут быть использованы при приготовлении наркотиков, и потому их перемещение через границы контролируется государством. К их числу относятся многие распространенные в быту и промышленности вещества, такие, как ацетон, толуол, марганцовка, различные кислоты, растворители и т.д.)

Кроме того, бизнесмены привлекли к своим выступлениям ряд ученых-химиков, которые опять же назвали бредом утверждения полицейских о том, что из этилового эфира якобы можно изготавливать наркотики. Они заметили, что этиловый эфир -- одна из разновидностей растворителей, и собственно из него ничего произвести нельзя, он может использоваться наркодельцами лишь как сопутствующий реактив, как и все прочие прекурсоры. Руководители «Софэкса» при этом все время отмечали, что основной профиль работы их компании -- это производство и поставки совсем других веществ (силиконов), а этиловый эфир для них всегда был «побочным» товаром, который в обороте компании занимал всего десятые доли процента. Что касается содержания уголовного дела, то, как рассказали «химики» и их адвокаты, в основу его положены документы официальной бухгалтерии компании, изъятые полицейскими во время обыска. Из них следовало, что за несколько лет «Софэкс» заключил около 500 официальных сделок по поставкам этилового эфира, и не подставным фирмам, а крупным предприятиям и госучреждениям, но следователи наркополиции сочли эти сведения преступными эпизодами.

Впрочем, недоумения по поводу выдвинутых обвинений у Яны Яковлевой и Алексея Процкого не было. Журналистам они рассказали о подоплеке дела. По их словам, уголовное дело появилось после того, как несколько сотрудников УФСКН начали с ними вести переговоры о «сотрудничестве». Выражаться оно должно было якобы в передаче полицейским части прибыли, а также выполнении некоторых их поручений -- например, отправке партии «уксусного ангидрида» (прекурсор, необходим при производстве героина) в Таджикистан. Бизнесмены не согласились, и после этого у них и начались неприятности.

Мужество полицейских

Основные страсти по «делу химиков» начали разгораться минувшей весной, после того, как руководители «Софэкс», отчаявшись доказать несуразность обвинений правоохранительным органам, начали стучаться во все прочие органы власти и общественные организации. Они смогли привлечь на свою сторону известных правозащитников, Общественную палату РФ и ряд депутатов Госдумы. Все, кого удалось привлечь, изучив материалы дела и массу сопутствующих документов по столь специфическому вопросу, также пришли к выводу, что претензии наркополицейских выглядят как минимум странно. Многие из известных людей, вставших на защиту «химиков», открыто заявили, что вся эта эпопея выглядит как попытка наркополиции просто взять под контроль всю отрасль. В результате Общественная палата и депутаты инициировали процесс подготовки целого пакета поправок в действующее законодательство и нормативных актов, которые бы ликвидировали обнаруженный вокруг ст.234 УК РФ «правовой вакуум». Процесс этот сейчас продолжается. Но именно в ходе него, изучая имеющуюся нормативную и законодательную базу по этому вопросу, защита "химиков" в лице адвокатов Евгения Черноусова (в свое время он «сражался» с ФСКН из-за нападок на ветеринаров и врачей) и Юрия Кастанова подняла вопрос о конституционности как таковой ст.234 УК РФ.

Примечательно, что представители ФСКН до последнего времени по «делу химиков» твердо стояли на своем -- вина руководителей «Софэкса» очевидна, а шум вокруг этого дела поднят искусственно. Однако на попытки обвиняемых и их адвокатов объяснить свою позицию наркополицейские при этом реагировали очень болезненно. Так, руководители ФСКН то говорили информагентствам, что «дело химиков» настолько просто, что «яйца выеденного не стоит», то потом вдруг объявляли, что действия адвокатов обвиняемых ни много ни мало «дискредитируют органы ФСКН». Разъяснять, как именно всего три человека -- два простых бизнесмена и один адвокат -- могли умалить честь и достоинство такой могучей спецслужбы, в наркополиции не стали. Досталось от наркополицейских даже судьям. Когда Перовский суд в очередной раз вернул дело «Софэкса» в прокуратуру для устранения недостатков, замдиректора ФСКН Владимир Зубрин заявил информагентствам: «Для того чтобы привлекать человека к уголовной ответственности, нужно иметь мужество. Я думаю, в данном случае мужества нашим судьям не хватает». То есть получалось, что самые мужественные люди -- полицейские, а судьи просто струсили. Хотя предметно спорить с доводами самих обвиняемых в полиции и тогда не стали.

Более того, выяснилось, что ходом "дела химиков" даже лично интересуется сам глава ФСКН Виктор Черкесов. На одном из заседаний Общественной палаты РФ, где обсуждалась эта эпопея, известная правозащитница председатель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева рассказала, что г-н Черкесов лично пытался уговорить ее не вмешиваться в "дело химиков", объясняя, что это слишком «грязное дело», и "вообще общественность в нем не нужна».

"Хромая" статья

Поначалу столь болезненная реакция наркополицейских на обычное вроде бы уголовное дело казалась очень странной. Однако объяснение ей, похоже, все-таки нашлось. Как выяснилось уже совсем недавно, на самом деле в ФСКН всю спорность ситуации вокруг ст.234 (а следовательно, и вокруг дела «Софэкса») прекрасно понимали. По крайней мере именно об этом идет речь в законопроекте, поступившем из ФСКН для согласования и доработки в правительство РФ. Суть законопроекта предельно проста -- дополнить ст. 234 УК РФ примечанием следующего содержания: «Списки сильнодействующих и ядовитых веществ для целей настоящей статьи и других статей настоящего кодекса устанавливаются правительством Российской Федерации». Причем в пояснительной записке к законопроекту среди прочего объясняется, почему такая поправка крайне необходима: «В настоящее время привлечение к уголовной ответственности лиц, совершивших преступления, связанные с незаконным оборотом сильнодействующих или ядовитых веществ, фактически невозможно, поскольку иного перечня указанных веществ в целях привлечения к уголовной ответственности за преступления, предусмотренные статьей 234 УК России, кроме списков ПККН, не имеется».

На первый взгляд, поправка выглядит логично -- в свое время точно так же была исправлена и ст.228 УК РФ, касающаяся преступлений, связанных с наркотиками. Однако нынешний законопроект автоматически ставит под вопрос законность применения ст.234 все последние годы, в том числе и по «делу химиков».

«Независимо от того, будет ли суд по данному конкретному делу учитывать всю неоднозначность ситуации по юридическому толкованию ст.234 УК или ограничится только материалами следствия, тема законности этой нормы остается открытой, -- заявил в интервью "Времени новостей» адвокат Евгений Черноусов. -- Причем проблема не ограничивается только тем, насколько законно эту статью применяли до сих пор. Хотя и это крайне важно, ведь речь идет о тысячах обвинительных приговоров. Сложившаяся сейчас ситуация осложняется еще и тем, что и предложенные ФСКН поправки в УК проблему до конца так и не разрешают. Дело в том, что национальное законодательство, связанное с проблемой наркотиков, в первую очередь определяется международными нормами -- Международными конвенциями (1961, 1971 и 1988 годов), ратифицированными Россией. Так вот, ни в одной конвенции, да и в законодательстве подавляющего большинства стран мира, такого понятия, как «сильнодействующие вещества», нет в принципе. Международные нормы, которые обязаны соблюдать все страны -- участницы конвенций, определяют вещества, которые должны подлежать контролю со стороны государства, так -- наркотические, психотропные и их прекурсоры. Причем в конвенциях приведены списки таких веществ, которые национальным правительствам рекомендуется взять под контроль. В советские времена на национальном уровне у нас такие списки формировал ПККН, эта организация тогда имела статус государственной и официально существовала при Минздраве. После развала СССР эта структура потеряла государственный статус, став организацией некоммерческой. В 1996 году был принят новый Уголовный кодекс. В связи с этими изменениями списки наркотических веществ с 1998 года стали утверждаться уже постановлениями правительства, что требовали нормы Конституции. Однако про «сильнодействующие вещества» тогда просто вроде как забыли. Ст. 234 в тот период применялась правоохранительными органами крайне редко, а если такой вопрос вставал, то по инерции продолжали использовать списки ПККН, который, кстати, все прошедшее время продолжал вносить в них изменения. Когда был создан ФСКН, работа активизировалась -- дела стали возбуждаться уже тысячами, но никто уже просто не вспоминал, насколько законны имеющиеся списки «сильнодействующих веществ». Уголовные дела возбуждались, люди осуждались. В принципе может показаться странным, что до сих пор никто этот вопрос не поднимал -- хоть сами обвиняемые, их адвокаты или даже прокуратура, которая должна следить за исполнением законодательства. Однако все оказалось очень просто. На примере дела «Софэкса» обнаружилось, что никто -- ни судьи, ни прокуроры ни следователи и уж тем более простые граждане -- даже не подозревает, что проблема эта юридически вообще никак не урегулирована. Ведь наркотики и прекурсоры -- тема очень специфическая, требующая профессиональных знаний в области химии, регулирования фармацевтической деятельности, тщательного изучения тех же Международных конвенций. В результате получилось так, что полицейские по накатанной еще с советских времен практике начали возбуждать уголовные дела по ст.234, а все остальные участники этого процесса просто не успевали или не могли разобраться в столь сложной тематике -- в подобных уголовных делах приводятся сложные и неизвестные простым юристам формулы и понятия. Между тем напомню, что в тех же Международных конвенциях именно о «сильнодействующих веществах» ничего не говорится, в международном праве вообще такого понятия нет. Введено оно было советской властью еще при Сталине. Причем изначально в УК речь шла не о «сильнодействующих и ядовитых веществах», как сейчас, а о «сильнодействующих ядовитых». Позже букву «и» из УК убрали, в результате «ядовитые сильнодействующие» вещества были разделены на две разные группы, и речь уже шла о совсем других химических соединениях. Собственно, отсюда и началась проблема. Были составлены уже отдельные списки -- сильнодействующих и ядовитых веществ. И их уже начали дополнять достаточно произвольно -- зачастую без серьезного научного исследования, а в последнее время исходя буквально просто из пожеланий ФСКН. В результате получилось, что в сильнодействующие почему-то записывали и вещества, которые по нормам международного права следует считать наркотическими, и вещества, которые во всем мире считаются прекурсорами, хотя сами по себе они никакого сильного воздействия на организм человека произвести не могут. В результате сейчас вообще с самим понятием «сильнодействующие вещества» произошла полная путаница. Например, к этой группе причисляют (согласно спискам того же ПККН) этиловый эфир, который по воздействию на организм человека намного слабее, чем тот же бензин. Попросту говоря, бензином отравиться намного проще, чем эфиром. Соответственно получается, что для «легализации» ст. 234, следуя логике, надо произвести тщательный анализ списка веществ. Но тут возникает другая проблема -- надо достаточно точно юридически определить, что понимать под понятием «сильнодействующее вещество» и по каким параметрам его оценивать. Многие эксперты, например, не понимают, в чем разница вообще между «сильнодействующими» и наркотиками. Работа эта очень сложная, которая, несомненно, затянется надолго. В этой ситуации, очевидно, наиболее простым и приемлемым с юридической точки зрения представляется строгое следование международным нормам -- не изобретать велосипед, а все подконтрольные государству вещества разделить на оговоренные в конвенциях подвиды -- наркотические, психотропные и их прекурсоры. В действующем российском законодательстве их оборот давно внятно и четко регламентирован.